День уходящий спет.

Ночь проникает в дом.

Выключив всюду свет,

грусть затаилась сном.

Только экран включён.

Молча дрожит узор.

Кто-то всегда причём.

Мысли ведут дозор.

Сумрак сочится. “Верь!”

К горлу подходит даль.

Только не скрипнет дверь.

Только не скажет: “Жаль...”

Комната вновь пуста.

Пуст под экраном лист.

Может, опять устал?..

Может, не надо лиц?..

Разуму чувство – враг.

Выпустите!... “Пароль?!.”

Сказано. “Сделай шаг!”

Чая глоток... Изволь.

Только зачем бежать?..

Снова перо в руке.

В сердце не удержать...

Вдруг сберегу в строке.

Ночь покидает дом.

Словно оставив след

каплями на стекле

выпал дождём рассвет.

Только стучит в висках

строчек ночных узор.

Сплю. Карандаш в руке.

Сердце ведет дозор.

Тебя я встретил в октябре.

Ты по Тверскому неспеша 

плыла, как лебедь по реке, 

вся в белом, милая моя.    

В твоих очах огонь играл, 

от фонаря, что вход во МХАТ

стерег неслышно в темноте,

как стойкий сказочный солдат.

Ресницы снег припорошил,  

а в волосах дрожал листок:

последний член большой семьи

от ветра спрятался, дружок.

Тебя я встретил в январе. 

Ты по Страстному неспеша 

на “Волге” в норковом манто 

катила, милая моя.         

Твои глаза смотрели вдаль.

И только маленькая щель

под набежавшей тенью век 

открылась, словно к счастью дверь. 

Лишь на секунду светофор 

возможность дал тебе взглянуть, 

но, прострелив меня в упор...

продолжила ты верный путь.

Встречал тебя в апреле я. 

В июле - тоже довелось

купаться в брызгах от дождя

из-под лихих твоих колёс. 

Твой Мерседес меня обдал 

и укатил, прибавив газ. 

Но я успел тебя узнать

по “кроткому” прищуру глаз.

Тебя я встретил в октябре, 

от Пушкинской на полпути...

Я понял, ты не для меня... 

И завернул на час в МАТИ.

Нас разбрасывает время,

ничего тут не поделать: 

прорастает только семя, 

проявляющее смелость.

Удивляться нет причины: 

суть - в банальных рассужденьях,

если факты совместимы

и забыто раздраженье.

Но нелепость положенья

понимаешь вдруг, увидев

самозванцев отчужденья

из душевных индивидов.

И с годами все яснее 

уясняя обстановку,

лицемерье с нетерпеньем

производят рокировку.

И уже не надо спорить 

и играть в заботу друга.

И разносит ветер споры

из разорванного круга.

И бросает нас по свету:

перспективы - без просветов. 

Тратим жизнь для жизни светской, 

подчиняясь воле ветра.

Нас разбрасывает время,

ничего тут не поделать: 

прорастает только семя, 

проявляющее зрелость...

Но достигнет удивленье

наивысшего накала

на затоптанной поляне 

в окружении фиалок.

Уезжают друзья, 

оставляют лишь спетые песни. 

Бортовые огни 

напоследок в глаза мне взглянут. 

Уезжают друзья... 

Ну, а новых не встретишь, хоть тресни. 

И оракул поник, 

ему жалко меня обмануть.

Нас поймало в силки 

обнаглевшее грубое время. 

И шлагбаум закрыл 

к отступленью возможному путь. 

Я закончил стихи.

Я стряхнул ненасытное бремя.

Я уже все решил.

Не важна мне банальная суть. 

Что когда-то и мне 

расставаться придётся однажды.

И поставлен мной крест

вместо подписи в книге разлук. 

Я уже всё решил -

и не надо терзать себя дважды. 

Только что-то опять 

не дает мне спокойно уснуть. 

Уезжают друзья,

оставляют мне спетые песни. 

Бортовые огни 

напоследок в глаза лишь взглянут. 

Уезжают друзья, 

ну, а новых не встретить, хоть тресни. 

И оракул поник, 

ему жалко меня обмануть.

Прошу тебя совсем немного,

прошу я только: “Позвони!”

Но снова в даль зовёт дорога,

и я опять уйду один.

И не сулит мне возвращенье 

даров богатых от судьбы.

Лишь светят звёзды в поощренье 

сквозь телеграфные столбы. 

Меня разбудит на рассвете 

моей души истошный крик. 

И жар остудит свежий ветер. 

И сон прогонит вёсел скрип. 

И я решаю всю дорогу,

и всё решиться не могу, 

да подбираю понемногу 

слова, что я тебе скажу. 

Но нечего сказать друг другу. 

Нам даже не о чем молчать... 

Пора закончить бег по кругу

и лица прекратить сличать. 

Но светят звёзды, как и прежде, 

сквозь облака, туман и дым, 

оставив щёлочку надежде,

ну, и меня - с собой самим.

Давай закурим, грустно на душе.

Налей вина, зальём печаль мы красным.

Красивый миг не может быть напрасным,

останется он тенью на клише.

Всё кончено. Последнее прости.

И масла дождь в огонь подлил по стёклам.

Разложены картины по котомкам.

Нас ожидают разные пути.

Возможность дай, прошу, напиться всласть,

запечатлеть, что больше не увижу.

Я боль воспоминаний ненавижу...

Но и её пытаюсь я украсть.

Там было всё наивно и всерьёз

среди бескрайних северных просторов,

среди озер лесных, вода в которых 

прозрачна, словно капли наших грёз.

Скажи, зачем берём мы этот груз?

Нам было так легко в плену порогов

окутываться пеною восторгов 

и слушать вместе белой ночи блюз. 

А дождь стучит по крышам поездов,

стоящих по краям одной платформы.

И человек в промокшей униформе

взмахнул флажком в дуэте двух гудков.

И всё вокруг смешалось в этот миг.

И поезда умчали наши вещи,

а дождь сильнее всё по лицам хлещет

и заглушить не может счастья вскрик. 

Осенний ливень снова что-то врёт.

Он не поймёт, что третий он и лишний.

Давай закурим, милый друг. Проникшись,

буфетчик по бокалу нам нальёт.

Я люблю летний дождь, 

на асфальт он смывает 

желтизну фонарей. 

Я люблю летний дождь, 

когда он помогает 

мне стучать в твою дверь. 

Я люблю летний дождь, 

даже если бывает - 

безответно я жду.  

Я люблю летний дождь, 

он меня провожает, 

когда я ухожу. 

Я люблю листопад. 

Лето нас покидает 

и сжигает мосты. 

Я люблю листопад, 

пусть в лицо он кидает 

мне охапки листвы. 

Я люблю листопад, 

когда листья разносит 

по холодной воде. 

Я люблю листопад, 

даже если заносит 

он дороги к тебе. 

Я люблю первый снег, 

когда он повисает 

над уснувшей Москвой. 

Я люблю первый снег. 

Он на нас опускает 

свой пуховый покой. 

Я люблю первый снег. 

Белой краской покроет 

он дома и кусты. 

Я люблю первый снег. 

Он на сказку настроит: 

только я - только ты... 

Я люблю круглый год. 

Пусть природа играет 

с нами в прятки порой. 

Я люблю неба свод, 

когда солнце сияет, 

топит снега покрой. 

Я люблю всякий раз, 

когда нас возбуждает… 

и заносит весной. 

Я люблю сотню раз, 

если просто шагает 

кто-то рядом со мной.

Я ввалюсь к тебе в дом, как на голову снег,

весь пропахший рекою, костром и дорогой.

Остановим на время мы времени бег,

я порядком устал беспокоить пороги.

И в прокуренной кухне один полумрак

будет нашей беседы невольный свидетель.

Да звезда лишь осветит под окнами парк,

где гуляет в ночи лишь одна добродетель.

Будет тихая ночь на пороге зимы

нам играть тот мотив, что забыть невозможно.

За стеною сопеть будет дочка, и мы

будем тихо болтать в полутьме, осторожно.

Ты, родная, бродягу лесного прости,

этот сон мне в далёких краях часто снится.

Должен я на рассвете за солнцем брести,

чтобы снова зимою к тебе возвратиться.

Я ввалюсь к тебе в дом, как на голову снег,

весь пропахший рекою, костром и дорогой.

Остановим на время мы времени бег...

Я прошу, не грусти. Ждать осталось немного.

Мой лирический герой сам не свой,

неполадки у него с головой.

Бродит ночью он один по Москве,

не желая поддаваться тоске. 

Наплевать ему на грязь и мороз.

Не привык он никогда вешать нос.

Враз осушит залпом чая стакан

и душевно улыбнётся он вам.

Мой лирический герой - он такой:

парень добрый и весёлый – простой.

Он лукаво так прищурит глазок,

вам черкнёт он пару ласковых строк.

Про любовь и про дружбу навек,

про суровый, но радостный век,

про любовные песни в ночи.

Так уж вышло, ворчи не ворчи. 

Мой лирический герой - он такой:

парень добрый и весёлый – простой.

И лукаво так, сощурив глазок, 

вам на память он черкнёт пару строк.

Храни тебя Господь от всех земных напастей.

За дальний горизонт опять дорога мчит. 

Храни тебя любовь, пусть ветер рвёт на части

полотна парусов и рушит шторм гранит.

Храни тебя мечта, пределов нет которой.

С тобой она моря готова пересечь.

Храни тебя в пути. Пусть ветер мыслям вторит

и пусть тебе его понятна будет речь.

Храни тебя звезда, что светит всем, кто верит:

пусть в разных мы мирах, она  - на всех одна.

Храни тебя везде надежда полной мерой.

На сказочных пирах пью за тебя до дна. 

Хранители любви, вершители историй -

ваш флагманский фрегат опять вперед летит -

спешите сочинять баллады о просторах...

Далекий горизонт твою судьбу хранит.