Преданья Шервудского леса или добро в капюшоне

В далёком Шервудском лесу на рубеже веков

живёт печаль. Её спасу от чар я и оков.

Печаль – она ведь не тоска, не блажь, не зло, не боль.

Та женщина, что я искал, пока искал любовь.

Когда мне было восемь лет – я жил в другой стране.

Подолгу стоя на скале я вдаль смотрел. Странней

меня мог быть любой другой похожий мальчуган.

Но изгибался лук дугой. И к дальним берегам

летела тонкая стрела. И я летел за ней.

А лес плотнее окружал волнение огней.

Сиянье звёзд, мерцанье лун, дрожание костров.

И я учился… трепет струн воспринимать остро.

Натянутая тетива – струна моих тревог.

Я всяческое затевал и выполнял, как мог

задуманные виражи. Тот лес – один витраж.

А память снова ворожит и я сомненьям страж.

Моя печаль, благодарю за постоянный крен

оси, деревьев, корабля. О, леди Мэри-Энн,

надеюсь, там у Вас покой, как прежде, стерегут

незримый кто-то, Мерлин, Вы и славный Робин Гуд.

Я верил, что его я знал, что был учеником.

Я в книги часто допоздна смотрел одним глазком,

фонариком на них светя. И… засыпал в лесу.

Вновь стрелы тонкие свистят. Печаль – тебя спасу.

Я должен быть себе смешон, в мальчишестве своём.

Хороший Робин Капюшон, а можно мы споём?

Как раньше вместе у костра, про славу и добро.

Печаль, спасибо что остра, за слова серебро.