Святая наивность

Она полюбила поэта. “Святая наивность,” –

ей  в спину бросали. От злобы спасала взаимность.

А лето текло и, казалось, беспечны пределы.

И мир провоцировал снова его переделать.

Она полюбила поэта... представьте такое.

Да здравствует всякий, кто может лишаться покоя:

так с каждой их встречей 

                    всё больше смещалось пространство,

но тем, кто наивен, последнее было не странным.

Поэт же считался помимо... – большой неудачник 

и очень стеснялся давать ей всё это в придачу.

Но речи заслышав такие – сердилась подруга 

и, гладя поэту вихры, улыбалась: “Зверюга…”

И он, улыбаясь, писал, и всё было как будто:

и нежными вечер и ночь, и томительным утро.

Рождались стихи и улыбки в такие моменты.

И это лишь часть из того, что подвластно поэтам.

Она полюбила поэта – бывает такое.

Она полюбила поэта – и стала другою.

И в мире от этого стало немного наивней, 

а что не для всех… в том, поверьте, они не повинны.

Гармония в мире навряд ли достигнет баланса.

Наивным бы было мечтать даже просто о шансе.

А что до любви, до подруги поэта и лета – 

так это, простите, всего лишь завязка сюжета.

И всё-таки - нет,  а промолвят о ком-то: “О, Боже…”

Поэт, заточив карандаш, 

                                   снова выведет : “… всё же?!.”

Святая наивность просить рассказать продолженье.

Витают над миром любовь, красота и движенье.